Внутри российской элиты прослеживается несколько групп носителей разных и совершенно четких долгосрочных проектов выстраивания внешнеполитической линии России

Их можно условно обозначить как: «силовики», «крупный бизнес», «пропагандисты», которые раскручивают дискурс вокруг духовных скреп, православия, традиционных ценностей.

Боится ли российская элита международной изоляции? Есть ли в ней разногласия в отношении внешнеполитического курса? Если на уровне Кремля стратегия вытеснена тактикой, то внутри элиты дефицита стратегических планов не наблюдается: там хватает носителей разных и совершенно четких долгосрочных проектов выстраивания внешнеполитической линии России.

Представители различных элитных групп ходят к Президенту и передают ему папочки с предложениями и идеями или просто рекомендациями и оценками рисков. Тех, кто имеет возможность донести до первого лица свои опасения, условно можно разделить на три крупные группы носителей тех или иных внешнеполитических концептов. Группа первая, и на сегодня, пожалуй, привилегированная (в силу обладания соответствующими ресурсами, непосредственно задействованными в проводимой политике) – это «силовики», они же «охранители». Это не только силовые структуры (прежде всего Минобороны, ФСБ). Это также и все те, кого можно назвать носителем силовой идеологии. Таких внутри власти очень много: Сергей Нарышкин и даже Сергей Глазьев, Дмитрий Рогозин и лоббисты ВПК и т.д. Все те, кто рассчитывает на расширение своей статусной ренты и привилегий в случае реализации их сценариев. Их нельзя назвать «партией войны», потому что никакой партии там нет. Есть разрозненные в различных сферах политической и экономической жизни страны деятели, заинтересованные в конфронтационном сценарии. Чем хуже отношения с Западом, тем шире будет поле их возможностей. Надо понимать, что «охранители» – это те, кто в полной мере готов вывезти с Запада своих детей, закрыть счета и продать дачи, ведь при таком раскладе выиграть они могут гораздо больше, но уже внутри России.

Вторая условная группа – «крупный бизнес». И нет ничего удивительного в том, что именно они ближе всего к воплощению того курса, который на практике проводится Российским государством: ни войны, ни мира и максимум свободы маневра. Нынешние рамки допустимого для них совершенно не исключают, что завтра Кремль пойдет на примирение, начнет нахваливать демократию и уважать западные ценности. Они против конфронтации с Западом и за скорейшую отмену санкций. Сечин жалуется, что капитализация его компании упала. Геннадий Тимченко перераспределил активы, чтобы минимизировать ущерб. Владимир Потанин недоволен, что финансовые ресурсы стали менее доступны. Дерипаска говорит Ксении Собчак, что «нужно добиться снижения уровня эскалации и с США, и с той группой стран, которые их поддерживают, достаточно влиятельных стран, и с Европой»

Есть еще одна группа, чей оркестр играет громче остальных, но чье реальное влияние, по всей видимости, гораздо слабее, – «пропагандисты»: РПЦ, инициативные законодатели партии власти, пропагандисты и православные активисты. Пропаганда войны – это их дело. Взращивание социальной агрессии и ненависти, становящейся их ресурсом. Они строят социальные подпорки. Традиционные ценности, скрепы, вера, проклятие западного образа жизни и приговор западной цивилизации – это их идеология. Идеологией раньше занимался Сурков, теперь – охранители вне кремлевских стен. Это стало способом заявить о себе, доказать востребованность, получить поощрение, показаться по телевизору. Охранительная идеология – их хлеб и их светлое будущее. У них в почете, когда Запад давит на Россию. Когда Путину выкручивают руки, а «враги» топчут наши национальные интересы. Чем больше «врагов», тем масштабнее поле битвы. Под это пилят бюджеты, на этом делаются карьеры. Но важное отличие «пропагандистов» от «силовиков» состоит в том, что они заинтересованы в том, чтобы Запад был доступен для идеологической битвы. Переход к более серьезной конфронтации с Западом сделает ненужной огромную армию пропагандистов, которая сейчас работает как бы на внешнего потребителя.